НЛО Л. Добров Рондо в турецком стиле (фантастический рассказ) «…Путешествия во Времени следует считать аморальными, поскольку они мо- гут привести к кардинальной смене истории в единый миг…» Из Всемирной Анафемы Путешествий во Времени 2325 года - Пам-пам-парам –парам ра рам! Пам –пам парара-рам…, - мелодия, снившаяся уже несколько ночей подряд, ловко и настойчиво ускользала из тисков разума, словно испуганная птаха из рук птицелова. Поймать её на слух всё никак не удавалось, и молодой композитор резко, нетерпеливо захлопнул крышку клавесина. Нотные листы дрогнули от этого сотрясения и соскользнули бумаж- ной змеёй с пюпитра. …Вольфганг схватил трость и шляпу, и стремглав выбежал из душной комнаты на улицу его родного Зальцбурга. После недавно прошедшего летнего дождя старинные улочки австрийского городка дышали прохладой. Умытые небесной влагой, кроны деревьев немым взглядом провожа- ли молодого композитора. Дорога, бегущая по извилистым каменным мостовым, была ему хорошо известна. Один только Вольфганг знал это тайное излюбленное место недалеко от его родного дома. Там в густом парке, среди деревьев и на самом берегу неглубокой реки ему лучше всего сочинялось. Мысли текли спокойнее, разумнее, и от этого казалось, что мелодии вырисовывались в сознании словно бы сами. Они неторопливо просыпались, расправляли свои могучие крылья и после нескольких пробных взмахов, начинали свой неуловимый парящий полёт в том эфемерном пространстве, которое зовётся фантазией. Моцарт отлично понимал, что это всего лишь образ, некое самовнушение, но не торопился разуверить себя в том, что и в другом местечке ему будет также легко сочинять свои музыкальные произведения. С этой тончайшей материей, сотканной из неуловимого эфира, скреплённой по швам с помощью таинственных закорючек – нот, мало понятных не профессионалу, он имел дело с самого детства, с пяти лет. Всю жизнь музыка окружала его, вела за руку, вдохновляла. День, когда он не уделил время сочинению музыки, считался напрасно прожитым. Порой мелодии незнакомые, неведомые, и оттого манящие и прекрасные, рождались задолго до того, когда он мог взять в руки гусиное перо и нотный лист, тронуть клавиши излюбленного инструмента. Некоторые созвучия рождались во сне и парили до тех пор, пока первые лучи солнца не нарушали тревожный сон молодого композитора. Стоило приоткрыть веки, и не пойманная мелодия исчезала, чтобы вернуться через несколько ночей и дней тревожного ожидания, или исчезнуть навсегда в непознанной глубине. Последние несколько ночей так и было – какая-то неуловимая музыка возникала в его мозгу, и он никак не мог поймать, почувствовать её. Она невесомым облаком висела над его головой, звон- кими каплями стекала вниз, звенела и искрилась лучами под его ногами – но никак не могла об- рести форму и конечное звучание. Она тревожила и манила. Именно поэтому Вольфганг измучен- ный бесплодным ожиданием и спешил в свой заветный уголок. Быть может, знакомая обстановка и даст возможность ухватить за крылья капризную неуловимую птицу- музыку? Деревья у реки встретили его, как старого знакомого, хлопая своими зелёными ладошками - ли- стьями. Небольшая деревянная скамейка под кроной огромного дуба приглашала юношу присесть и отдаться творческому процессу, размышлениям. Вольфганг опустился на сиденье и, опёршись спиной на ствол гиганта, прикрыл глаза, пытаясь хоть как-нибудь припомнить свою неуловимую ночную гостью… - «Как же там? – он потёр виски тонкими пальцами, и прошептал еле слышно, почти что про себя: - Пам-пам-парам –парам ра рам! Пам –пам парара-рам… М-мм!... Прошло несколько минут, и наконец наступило то состояние, когда ещё немного и граница неве- домого мира настолько близко приблизится к миру сна и фантазии, что можно будет услышать шаги и отголоски неведомых существ, бродящих в том призрачном мире… Вместо этого Амадей услышал негромкий шум неподалёку. Он открыл глаза, оглянулся и не поверил своим глазам. Придя сюда несколько минут тому назад, он был абсолютно уверен, что берег пуст. А теперь на этом месте стоял человек в необычной одежде. Молодой человек лет 20 выглядел более, чем странно. Первое, что удивляло – это его одежда из необычной расцветки материала, незнакомого, режущего глаз фасона, с отсутствием привычных пуговиц и прочих атрибутов знакомого костюма. Необычная короткая стрижка, отсутствие парика с локонами и буклями дополняли впечатление необычности данного персонажа. Уже при более внимательном созерцании можно было узреть и прочие необычные атрибуты незнакомца – подобие чёрноё серьги на правом ухе, странное коро- бочка на шее, ещё более непонятный разноцветный мигающий предмет в руках. Он стоял спиной к композитору и не видел его в тени старинного дуба, скрытым высоким кустарником. Незнакомец снял с шеи загадочную черную коробочку и вытянул её перед собой. Неуловимое движение и яркая вспышка мелькнула в его ладони. - Круто! – пробормотал юноша, приблизил предмет к глазам, что-то внимательно рассматривая на нём. Потом он поднёс эту же коробку к уху и после недолгого молчания произнёс необычное сло- во: - Аллё! Композитор, заинтересованный происходящим, внимательно прислушивался к словам незна- комца, отметив для себя то, что речь этого человека звучит крайне непривычно для его уха. Не- знакомый акцент, интонация, непривычные слова – всё делало речь юноши крайне загадочной. - Это ты, Грета? – поинтересовался зачем-то сам у себя человек. – Ты можешь говорить?... Композитор не мог понять, с кем же говорит юноша. Вольфганг перевёл взгляд влево, вправо, на гладь воды, ожидая увидеть всё, что угодно вплоть до мифической русалки, но не видел никого хоть в малейшей степени подходящей под роль собеседницы молодому человеку. - …Слышно плохо? Да, не фига, не обращай на это внимания… Потом расскажу… Короче, тебе для твоего курсового в музыкалке ещё, что нужно?… Да, по теме «Моцарт и Зальцбург»… Композитор, сидящий за кустом, остолбенел, услышав свою фамилию. Он ничего не понимал из речи незнакомца, хотя изо всех сил вслушивался в его слова… -…Так, дом композитора, городская площадь, ратуша… Всё это я уже сфоткал… Да, из подворот- ни… Что-то ещё?... Хорошо узнай и перезвони… Жду… Вольфганг сидел и пытался понять, кого он видит на берегу. Странность речи незнакомца наво- дила на мысль, что это сумасшедший, но те предметы, которые он держал в руках были вообще ни на что не похожи! Это пугало и настораживало.. О чём и с кем он говорил? Что значили его не- понятные слова, эквивалента к которым не мог подобрать даже начитанный Вольфганг. Непри- вычный немецкий акцент, не похожий на его родной, удивлял. Хотелось подойти и получить ответы на все вопросы, и в то же время что-то в душе предостере- гало, кричало – не ходи! В раздумье композитор продолжал молча наблюдать за странным чело- веком. Что-то пикнуло, и из руки незнакомца полилась мелодия. Вольфганг подпрыгнул на скамейке от неожиданности. - Пам-пам-парам –парам ра рам! Пам –пам парара-рам… Это была именно она! Та самая мелодия, которую он слышал в последние несколько ночей… Да, именно она звучала сейчас со стороны незнакомца, хотя и композитор не мог понять, на каком инструменте её исполняет спокойно стоящий юноша. Ни скрипки в руках, ничего! Да, и звук мало напоминающий звук клавесина, казался словно бы искусственным, чужеродным… И всё-таки это была именно она… Его, та самая, неуловимая музыка… Мелодия неожиданно прервалась, стоило незнакомцу шевельнуть рукой. - Ага… Понял… Ну, всё тогда возвращаюсь… Пока… чао! Он склонился над своими непонятными атрибутами, и ещё более странное зрелище возникло перед глазами ошеломлённого и потрясённого Моцарта. Невесть откуда взявшееся облако сгусти- лось в том месте, где стоял юноша. Через несколько мгновений оно рассеялось, и Вольфганг с ужасом увидел, что странный молодой человек просто- напросто бесследно исчез! Композитор перекрестился, не понимая увиденного, вытер холодный пот на лбу… - Господи! – пробормотал он, испуганно озираясь. – Кому рассказать, никто не поверит! Наважде- ние! Что же это было такое? Кошмар или сон?... Последнее напоминание вдруг с необычной силой заставило его вспомнить мелодию, которую он только что услышал из странной коробочки в руке юноши. Вольфганг тут же напрочь забыл про молодого странного человека, пытаясь запомнить мелодический рисунок своей ночной спутницы, пришедшей столь необычным способом к нему… Композитор кинулся бежать домой, пытаясь понять, как же воплотить её в привычном клавесином исполнении… Забытая трость стояла у деревянной скамьи, упираясь в кору старинного дуба, которому пред- стояло жить ещё сотни лет, и быть может, когда-нибудь, в будущем, сумеющему понять разгадку извечного вопроса – что же изначально - курица или яйцо?.... « …А можно ли осуждать Путешествия во Времени – много ли будет вреда от того, узнает ли заранее мать имя своего не родившегося ребёнка, или в том услышит ли композитор аккорды ещё не сочинённого своего произведения?...» (Из выступления адвоката на судебном процессе над Путешественником во Времени, 2325 год) ЛД 4.03.2009 -7.03.2009